Лабораторный способ дифференциальной диагностики эндогенных психозов

Лабораторный способ дифференциальной диагностики эндогенных психозов

Реферат

Изобретение относится к медицине, конкретно к психиатрии, и может быть использовано для дифференциальной параклинической лабораторной диагностики эндогенных психозов.

Эндогенные психозы относятся к социально значимым психическим расстройствам человека в связи с высокой частотой их распространенности в популяции, прогродиентностью и тяжестью социальных последствий. К эндогенным относят психозы, в развитии которых основное значение придается наследственным факторам, хотя их природа и пути передачи по наследству остаются не изученными. На наличие психоза эндогенного происхождения обычно указывает спонтанный характер возникновения болезни, т.е. отсутствие какого-либо внешнего фактора, который мог бы вызвать расстройство психики. Наследственный фактор может реализоваться в болезнь, а может так и остаться не приведенным в действие и передаться следующему поколению. К таким заболеваниям относят: шизофрению, шизотипическое, шизоаффективное, острое полиморфное и биполярное аффективное расстройства [1].

В основе шизофрении и в определенной мере других эндогенных психозов возникает нарушение процессов синаптической передачи, приводящее к повреждению нейронов и их дисфункции [2]. Часто эти изменения начинают развиваться еще во внутриутробном периоде или в раннем детском возрасте [3]. До сих пор параллельно существует несколько теорий патогенеза этих заболеваний. Одна из них, аутоинтоксикационная, связана с обнаружением в организме больных разнообразных белковых, физиологически активных субстанций, дающих нейротропные эффекты. На начальных этапах заболевания шизофрения, острое полиморфное расстройства и биполярное аффективное расстройство имеют сходную клиническую картину. Но исход заболеваний разный: для шизофрении характерно разрушение эмоций и способностей, ведущее к формированию дефекта личности и инвалидизации, для других видов эндогенных психозов в период ремиссий не наблюдается дефекта психических функций и снижения интеллекта. Трудности в создании новых эффективных методов диагностики, лечения и предупреждения эндогенных психозов связаны с недостаточным пониманием молекулярных механизмов патогенеза болезней. На сегодняшний день являются перспективными исследования, связанные с поиском белков, специфичных для шизофрении или других эндогенных расстройств [4, 5, 6, 7].

В настоящее время не существует параклинических лабораторных методов дифференциальной диагностики эндогенных психозов. Для постановки диагноза того или иного психического расстройства используют только анамнестические и клинико-психопатологические данные, основанные на клинических оценках преобладания тех или иных психогенных симптомов, определяющихся по Международной классификации болезней 10-го пересмотра. Поэтому правильность диагноза того или иного психоза зависит исключительно от квалификации лечащего врача больного. Особую сложность при постановки диагноза представляют люди, впервые поступившие в психиатрическую клинику. А от точно и своевременно поставленного диагноза и адекватно назначенного лечения на этом этапе зависит, окажется ли первый психотический эпизод последним или процесс перейдет в хронический. Поэтому необходим поиск параклинических критериев диагностики эндогенных психических заболеваний.

В изученной литературе адекватного прототипа предлагаемому изобретению не найдено. Патенты по диагностике эндогенных психозов опираются на данные компьютерной томографии, являющийся очень дорогостоящим методом диагностики, либо используют электрофизиологические методы, не дающие дифференциальной диагностики психозов эндогенного происхождения. [10, 11]

Задачей предлагаемого изобретения является разработка лабораторного способа дифференциальной диагностики эндогенных психозов.

Поставленную задачу решают путем оценки различий в распределении сывороточных белков при различных видах эндогенных психозов методом одномерного электрофореза. Выявленные различия в белковых областях 128, 114 и 21 кДа характеризуют только параноидную, а области 88 и 32 кДа - только простую шизофрению. Белковые области 65 и 38 кДа характерны только для острого полиморфного расстройства. У здоровых лиц белковые пятна в этих областях также отсутствуют.

Новым в предлагаемом способе является использование различий в электрофоретическом распределении белков в сыворотке крови больных разными формами эндогенных психозов.

Исследование изменений в электрофоретическом распределении белкового спектра сыворотки крови при эндогенных психозах было выбрано в связи с тем, что по данным литературы и по полученным нами результатам в патогенезе шизофрении важная роль принадлежит изменениям белкового спектра. На данный момент очень актуальны исследования, направленные на поиск белковых маркеров психических расстройств [4, 5, 6, 7]. Работы в этой области в основном выполнены на материале из ткани мозга умерших больных. Но известно, что аномальные белки, типичные для шизофрении, встречаются не только в мозге, но также в ткани печени и эритроцитах [6]. По протеомному анализу сыворотки или плазмы больных с психическими расстройствами имеются единичные работы [7], в основном представленные работами по шизофрении. Однако поиски специфичных для того или иного вида психозов пока не привели к результатам.

Изучение картины распределения сывороточных белков при различных видах эндогенных психозов методом одномерного электрофореза не проводилось. Идентификация видовой специфичности распределения белков положит основу для первой биохимической дифференциальной диагностики этих расстройств и значительно облегчит поиск специфичных белковых маркеров этих патологий. Выявление белка-маркера, или регуляторных белков, участвующих в патогенезе шизофрении и других психических расстройств, в доступном для использования в диагностических целях биоматериале - плазме крови послужить основой для дифференциальной диагностики различных эндогенных психозов.

Отличительные признаки проявили в заявляемой совокупности новые свойства, явным образом не вытекающие из уровня техники в данной области и неочевидные для специалиста. Идентичной совокупности признаков не обнаружено в патентной и научно-медицинской литературе. Данный способ может быть использован в здравоохранении для применения индивидуальной терапевтической тактики.

Исходя из вышеизложенного следует считать предлагаемое изобретение соответствующим условиям патентноспособности: «Новизна», «Изобретательский уровень», «Промышленная применимость».

Изобретение будет понятно из следующего описания.

Предлагаемые критерии (различия в электрофоретическом распределении сывороточных белков больных) дифференциальной диагностики простой от параноидной формы шизофрении или от острого полиморфного расстройства получили в результате клинико-биологического обследования пациентов с установленными соответствующими диагнозами. Все больные прошли курс лечения в отделении эндогенных расстройств клиник НИИ психического здоровья СО РАМН.

Был проанализирован белковый спектр плазмы крови 58 человек. Из обследуемых 38 человек проходили курс стационарного лечения в клиниках ФГБУ «НИИПЗ» СО РАМН. Из них - 15 человек имели диагноз параноидная шизофрения, 8 - простая шизофрения, 15 - острое полиморфное расстройство. Группу контроля составили 20 психически и соматически здоровых лиц, сопоставимых по полу и возрасту с исследуемыми группами. Во всех группах было выдержано следующее отношение полов: 40% составляли мужчины, а 60% женщины. Возрастной диапазон составил от 20 до 47 лет, средний возраст 30,9±3,78 год. Диагнозы были выставлены врачами-психиатрами клиник ФГБУ «НИИПЗ» СО РАМН в соответствии с международным классификатором МКБ-10 [8]. Психопатологическая симптоматика описывалась согласно руководству «Оценочный перечень симптомов и глоссарий для психических расстройств» для МКБ - 10. Каждый пациент до назначения фармакотерапии обследовался по психометрическим шкалам: PANSS (оценка позитивной, негативной, общепсихопатологической симптоматики); AIMS (оценка патологических непреднамеренных движений); CGI (общее клиническое впечатление состояния до терапии).

Лабораторное обследование у обследуемых лиц проводилось при поступлении в клинику до назначения фармакотерапии. Взятие крови осуществляли утром натощак с использованием пробирок типа Vacuette с активатором образования сгустка для выделения плазмы. Для отделения плазмы крови от форменных элементов пробирку с кровью центрифугировали при 2000 g 20 минут в центрифуге с охлаждением до +4 С0 Orto Alresa Digicen 21R (Испания).

Анализ протеома осложнен присутствием в ней мажорных белков в очень высокой концентрации. С целью удаления 6 мажорных белков (альбумин, иммуноглобулин G, иммуноглобулин A, антитрипсин, трансферин и гаптоглобин) из исследуемой сыворотки крови после 5-кратного разведения буфером, центрифугирования и фильтрования через стандартный фильтр диаметром 22 микрона была использована аффинная хроматография на хроматографе фирмы «Agilent Technologies» (США). После аффинной хроматографии очищенные белки концентрировали до 1 мл с помощью ультрафильтрации через фильтры Микрокон-ультра (фирмы MILLIPORE, Франция) на 5 кДа. После этого сконцентрированные белковые образцы подвергались разделению с помощью электрофореза в 12% полиакриламидном геле по методу Laemmli U.K. После аналитического электрофореза окрашивали гели красителем Coomassi Brilliant Blue G250 в течение 12 часов. Затем отмывали до визуализации окраски полос. Для облегчения идентификации молекулярного веса исследуемых белков на свободную дорожку вносили белковые маркеры. Набор белковых маркеров представляет собой смесь из 12 рекомбинантных высокоочищенных белков, которые после проведения электрофореза в полиакриламидном геле и фиксации Coomassie Brilliant Blue R-250 образуют дискретные полосы в диапазоне 10-250 кДа. Набор маркеров предназначен для оценки размеров исследуемого белка относительно стандартов маркера. Интенсивность полос, соответствующих белкам 25 и 80 кДа, устроена для облегчения идентификации. В работе использованы маркеры фирмы Fermentas.

Полученные гели фотографировали с помощью системы гель-документации Alliance 2.7 Uvitec производство Кембридж. Система гель-документации имеет пакет прикладных программ, с помощью которых рассчитывается молекулярная масса разделенных белков. Выделяются белковые полоски, и программа автоматически рассчитывает молекулярную массу каждой полоски относительно маркера.

Статистическую обработку результатов исследования проводили на персональном компьютере с использованием пакета прикладных статистических программ STATISTICA 6.0. Достоверность различий между группами определяли с помощью точного критерия Фишера. Статистически значимыми считались различия при р<0,05 [9].

По результатам оценки количества различий в электрофоретическом распределении белков сыворотки крови у больных были выявлены области белкового спектра, характерные только для той или иной формы исследуемых заболеваний: для параноидной формы шизофрении это белки с молекулярной массой 128, 114 и 21 кВа, для простой формы шизофрении - 88 и 32 кВа, для острого полиморфного расстройства - 65 и 38 KDa. Для исследования были выбраны параноидная и простая формы шизофрении, как наиболее часто встречающиеся и противоположные по клиническим проявлениям. Наличие достоверных различий в распределении белков плазмы крови больных разными формами шизофрении говорит о разности патогенетических картин этих форм шизофрении. По всей видимости, белки, находящиеся в выявленных областях белкового спектра, и вносят существенный вклад в появлении той или иной симптоматики, характерной для данного вида шизофрении. Диагноз острое полиморфное расстройство очень часто предшествует диагнозу шизофрения, так как клиническая картина на начальном этапе болезни очень сходна как с шизофренией, так и биполярным аффективным расстройством. Поэтому актуален вопрос ранней дифференциальной диагностики этих заболеваний. Выявление белков с молекулярным весом 65 и 38 KDa, характерных только для острого полиморфного расстройства, по-видимому характеризует специфическую биохимическую картину данного заболевания.

Таким образом, использование выявленных отличий в электрофоретическом спектре распределения белков сыворотки крови больных параноидной и простой формами шизофрении, а также острым полиморфным расстройством, характерных только для того или иного вида расстройства, в качестве дополнительных параклинических методов диффенециальной диагностики эндогенных психозов позволит увеличить точность постановки диагноза и, соответственно, скорейшего назначения адекватного, индивидуального лечения пациента.

В качестве иллюстрации приводим клинические примеры:

Пример 1 (больная параноидной формой шизофрении). История болезни №1129. Пациентка Л., 1980 года рождения, больна 8 лет, проживает в г.Томске, учащаяся.

Анамнез: наследственность психопатологически отягощена: двоюродная бабушка наблюдалась у психиатра с «голосами». Наша больная родилась вторым ребенком из трех детей в полной семье. Росла и развивалась с незначительным опережением. По характеру была малообщительной, крайне медлительной, скромной, робкой, застенчивой. Родственники считали ее своенравной, т.к. требовала от окружающих «все делать правильно»; капризной, т.к. могла «закатить истерику», если не получала желаемого. В школьные годы была «домоседкой». Считала себя «серой мышкой», «гадким утенком», комплектовала по поводу фигуры, считая себя излишне полной. В школу пошла с 7 лет, классы не дублировала. Учеба нравилась, давалась легко. К занятиям относилась ответственно, считалась «правой рукой» преподавателя, была старостой класса, контролировала проведение школьных мероприятий. Среди одноклассников считалась «белой вороной».

После окончания 11 классов, поступила в СибГМУ на фармацевтический факультет. На первом курсе училась успешно. Во время учебы на втором курсе (1998-1999 гг.) начались конфликты с девочками (соседками по комнате в общежитии), в связи с тем, что больная долго занималась по ночам, т.к. была крайне медлительной. Очень переживала по этому поводу, перестала усваивать новый материал, часами могла «застрять» на одной странице, не понимая смысла прочитанного. Часто плакала, нарушился сон. В тот же период времени стала отмечать, что медленно текут мысли, обрываются, теряются; стала тревожной. Появилась убежденность в том, что все «не так» к ней относятся, на улице «косо смотрят» ей вслед. Испытывала сильный страх, тревогу, предчувствие «чего-то ужасного». Никому о своих переживаниях не рассказывала, к врачам за помощью не обращалась. На этом фоне появились академические задолжности, оформила академический отпуск. После этого неоднократно пыталась работать на низко квалифицированных должностях (уборщица, санитарка), но в связи с крайней медлительностью, нарастанием слабости, вялости, апатии, усилением страхов с работой справлялась неудовлетворительно. Обращалась за помощью к психиатру, но от госпитализации отказалась, медикаментозного лечения не получала.

В 2002 г. поступила в медико-фармацевтический колледж. Но учеба давалась тяжело, трудно было писать, усваивать новую информацию, не могла писать лекции, т.к. забыла, как правильно писать буквы, не понимала слов лектора, конфликтовала с одногруппниками. В связи с академической задолжностью была отчислена. Весной 2002 г. по настоянию родственников вновь обратилась к психиатру. Было дано направление на стационарное лечение в клиники НИИ ПЗ; госпитализирована во 2 отделение. Но из стационара ушла самовольно, т.к. поняла, что сможет справиться сама со своим состоянием. В декабре 2002 г. состояние еще более ухудшилось: стала слышать женские осуждающие голоса внутри головы. Ощущала звучание собственных мыслей, чувствовала, что ее мыслями могли управлять, вкладывали «чужие» мысли. Считала, что ее преследуют, окружающие следят за ней. Казалось, что за спиной стоит «некто», который наблюдает за ней. Часто плакала, появились суицидальные мысли, нарушился сон. Стала еще более замкнутой отгороженной. Перестала справляться с домашними обязанностями, т.к. «забыла» последовательность выполняемых действий. В сопровождении родственников обратилась в клинки НИИ ПЗ. Госпитализирована добровольно.

Психическое состояние при поступлении: ориентирована верно. Выглядит неухоженной. Держится насторожено напряженно. Гипомимична, монотонна. С трудом осмысливает задаваемые вопросы. Считает, что ее преследуют, следят за ней, окружающие не так к ней относятся, «видят» ее насквозь; слышит голоса «внутри» головы, отдающие приказы. В мышлении аморфность соскальзывания, ментизмы, шперрунги, амбивалентность.

Во время психотерапевтической работы в стационаре демонстрирует отгороженность, замкнутость. Пациентка акцентирована на психотических проявлениях болезни, беспокоится, что не сможет выйти из стационара и «начать нормальную жизнь». К третьей недели состояние значительно улучшилось на фоне редукции галлюцинаторно-параноидной симптоматики, пациентка стала более уверенной, строит планы на будущее.

В результате проведенного лечения состояние улучшилось; редуцировалась аффективно окрашенная галлюцинаторно-параноидная симптоматика, упорядочилось мышление, поведение, выравнилось настроение, нормализовался сон. К перенесенному состоянию критика полная. После выписки смогла восстановиться в колледж.

Во время проведения психотерапии на амбулаторном этапе, пациентка делала запрос на уменьшение стигматизирующего влияния болезни, снятие угрозы повторных обострений. По профилю качества жизни наблюдалось снижение субъективного мнения по вектору психического состояния, интеллектуальной продуктивности. К восьмой сессии поведение изменилось, пациентка стала меньше изолироваться в своих переживаниях, легче сходилась с людьми. Вернувшись к учебе, общалась с однокурсниками.

Наличие в картине расстройства ведущего галлюцинаторно-бредового синдрома (синдрома Кандинского-Клерамбо), длительность заболевания, нарушения мышления, эмоционально-волевое снижение позволяет нам выставить диагноз шизофрении, параноидной формы.

Электрофоретический анализ распределения белков сыворотки крови методом вертикального электрофореза выявил наличие белковых полос в областях соответствующим молекулярным массам 128, 114, 21 кДа. В областях соответствующим молекулярным массам 88, 65, 38 и 32 кДа белковые полосы отсутствуют.

Пример 2 (больная простой формой шизофрении). История болезни №1204.

Пациентка С., 1979 г.р. Наследственность по шизофрении не отягощена. Мать пациентки по характеру тихая, малообщительная, робкая. Отец - вспыльчивый, злоупотребляет спиртным, склонен к запоям, в опьянении агрессивен, избивает мать. Три года назад потерял работу. Сестра старше пациентки на шесть лет, по характеру вспыльчивая, импульсивная, злоупотребляет алкогольными напитками, дважды была замужем. Беременность у матери протекала с токсикозом, была угроза прерывания. Роды преждевременные. Пациентка закричала не сразу, проводились реанимационные мероприятия. В грудном возрасте отмечались частые срыгивания, была беспокойной, нарушался сон. Первые слова начала произносить в полтора года. Перенесла корь, паротит, скарлатину, ветряную оспу в тяжелой форме. На высоте температуры неоднократно возникали судорожные пароксизмы. Часто болела простудными заболеваниями. Детские дошкольные учреждения посещала с трех лет. Резко отличалась от сверстников своеобразным характером. Дома с родителями была очень капризной, обидчивой. Если казалось, что ее желания игнорируют или уделяют ей недостаточно внимания, то плакала, кричала. Часто ссорилась со старшей сестрой, не могла терпеть ее насмешек, отказывалась есть с ней за одним столом, боялась ее. Вне дома была очень робкой, стеснительной. В детском саду всегда держалась в стороне от других детей. Могла часами играть в одиночестве или просто сидеть у стены, иногда пряталась в шкаф. Из-за своей застенчивости не могла обратиться к воспитателю, другим детям. Особое смущение вызывала необходимость обратиться к кому-либо по имени. Даже отцу боялась и стеснялась говорить «папа». До 13 лет страдала энурезом. Для родителей всегда была нелюбимой дочерью, отношения были несколько отчужденными. В школу пошла своевременно, училась посредственно, без интереса. Была замкнутой, отгороженной в классе. Предпочитала рисование, русский язык, очень не любила уроки труда и физкультуру. В 13 лет стала раздражительной, грубила родителям, учителям, возникали конфликты с одноклассниками, беспокоили частые, мучительные головные боли. Девочки избегали ее, мальчики дразнили, чувствовала себя изгоем, никому не нужной. Окончив седьмой класс, перешла в другую школу, «почувствовала себя счастливой», так как новые одноклассницы стали опекать ее. Менструации с 14 лет, болезненные, обильные. С этого же возраста отмечает повышенную потливость, сальность волос, угревую сыпь, резкое повышение веса. В 15 лет заметила, что одноклассники стали обращать на нее меньше внимания, не так охотно принимали в свою компанию. Очень переживала по этому поводу, чувствовала себя неполноценной, глупой. Считала, что выглядела некрасивой, руки казались чрезмерно длинными, ноги «кривыми», постоянно смотрелась в зеркало, выдавливала на лице угри. Потеряла интерес ко всему, перестала делать уроки, резко снизилась успеваемость. По словам больной, «навалилась лень». На фоне постоянных, мучительных размышлений об отношениях с одноклассницами появилось ощущение, что они могут читать ее мысли. Однократно слышала в голове голос одной из них, который называл ее по имени. Возникла мысль, что ее характер совсем не похож на характер родителей, поэтому думала, «это не мои родители, они меня удочерили». Когда отец был пьяным, закрывалась в своей комнате, курила, громко пела. Появилась неловкость в движениях, испытывала напряжение, возникло ощущение, что «весь мир смотрит на нее». Чувствовала себя «пустым местом», «недостойной жить». Перестала следить за своей внешностью, отказывалась от гигиенических процедур. Стала пропускать занятия в школе, так как очень трудно стало усваивать материал. Нарушился сон, казалось, что сходит с ума, возникали мысли о нежелании жить. С целью привлечь внимание родителей приняла внутрь мазь «от радикулита». По их инициативе была госпитализирована в клиники НИИ психического здоровья ТНЦ СО РАМН. При поступлении проявляла негативизм, отказывалась от общения с лечащим врачом, медицинским персоналом. Свое поведение объясняла тем, что родители не обращают на нее внимание, что она им чужая. Больная была эмоционально сглажена, мышление бедное, аморфное. Выставлен диагноз «Простая шизофрения». Получала лечение: трифлуперазин 60 мг/сут, тиоридазин 100 мг/сут. При выписке переведена на фтор-феназин-депо 50 мг в/м. Выписалась с улучшением, несколько упорядочилось мышление, стала активнее, появилось желание учиться. В течение следующих двух лет систематически наблюдалась участковым психиатром, принимала поддерживающее лечение в виде нейролептиков пролонгированного действия. Продолжить обучение в прежней школе не смогла, обучалась индивидуально. Через год поступила в лицей, где с первых дней обучения вела себя неадекватно, требовала к себе повышенного внимания от преподавателей, настаивала на ежедневном длительном общении на отвлеченные темы, но непосредственно к учебе стремление отсутствовало, домашних заданий никогда не выполняла. Однажды, когда одна из преподавательниц сделала ей по этому поводу замечание, то очень разозлилась, выбежала на улицу, кричала, что не хочет жить. Была госпитализирована по скорой помощи в ТОКПБ. Находилась на лечении около двух месяцев. При психопатологическом обследовании выявлялись грубые расстройства мышления в виде резонерства, амбивалентности, аморфности на фоне нарастающего эмоционально-волевого снижения. Принимала тиоридазин 40 мг/сут, клозапин 25 мг/сут. После выписки сохранялись апатико-абулические расстройства. По инициативе родителей устроилась работать на завод слесарем, но с работой не справлялась, на замечания мастера отвечала криком, нецензурной бранью. Дома ничем не занималась, большую часть времени проводила лежа на кровати, либо бесцельно бродила по квартире. После очередного конфликта на работе была уволена, после чего родители вновь настояли на обращении в клиники НИИ ПЗ для прохождения лечения.

Психическое состояние при поступлении. Одета неопрятно, волосы растрепаны. Движения скованные, угловатые, резкие, лишены плавности. Позу меняет неожиданно, порывисто. Мимика обедненная, невыразительная, со стереотипно возникающим выражением лица, отдаленно напоминающим смущенную улыбку. В беседу вступает не сразу. Речь в форме монолога с однообразной интонационной окраской. Жалобы излагает многократно повторяющимися фразами. Чувствует себя «неполноценной, глупой, ленивой», ничем не хочет заниматься, ждет, что ее пожалеют. Контакт с больной затруднен. Внимательно выслушивает вопросы, затем спустя паузу формально, односложно отвечает и начинает теми же словами излагать те же жалобы. Через несколько минут после беседы с врачом вновь заходит в кабинет и без всяких объяснений сообщает прежние жалобы. Определяются расстройства мышления в виде рефлексии, речевой стереотипии, идей отношения, собственной несостоятельности и измененности. На фоне нарастания аутистических черт выявляются эмоциональное оскудение и неадекватность, признаки гипобулии. В отделении выглядит отгороженной, замкнутой. Большую часть времени сидит с безразличным видом, отрешенно глядя перед собой, много курит. Когда приходят родители на свидание, не выходит из палаты, к контакту с ними не стремится. Раздражается на замечания соседей по палате по поводу неопрятного внешнего вида, кричит на них, может оскорбить. Сроками лечения и выпиской не интересуется.

Диагноз. Простая шизофрения, непрерывное течение (F20.60).

Электрофоретический анализ распределения белков сыворотки крови методом вертикального электрофореза выявил наличие белковых полос в областях соответствующим молекулярным массам 88 и 32 кДа. В областях соответствующим молекулярным массам 128, 114, 65, 38 и 21 кДа белковые полосы отсутствуют.

Пример 3 (больная острым полиморфным расстройством). История болезни №1298. Пациент Л., 1984 года рождения, проживает в г.Томск. Анамнез. Наследственность манифестными формами психозов не отягощена. Отец пациентки страдает алкогольной зависимостью. Мать имела среднее специальное образование, работала продавцом; по характеру была жизнерадостная, общительная, активная; страдала заболеванием сердца, имела инвалидность по данной патологии, умерла в 2006 г. от инфаркта. Отец имеет среднее образование, работал водителем, сторожем, в настоящее время не работает.

Пациентка родилась 3-м ребенком у матери, имеет старшую сестру с разницей в 5 лет. Брат пациентки, который родился за 3 года до нее, умер в возрасте 1 месяца. Достоверной информации о течении беременности, родов у матери нет, со слов родственников патологии в раннем развитии у пациентки не наблюдалось. Росла активным, общительным ребенком, рано начала проявлять стремление к рисованию. Посещала детский сад, где легко адаптировалась среди сверстников. В школу пошла с 7-ми лет, с учебой справлялась, получала преимущественно хорошие отметки. Продолжала заниматься творчеством, обучалась в художественной школе. По характеру сформировалась общительной, увлекающейся, слишком впечатлительной, склонной все принимать близко к сердцу, обидчивой. Имела одну-две близких подруги. По окончании школы поступила в Колледж культуры и искусств на художественное отделение. Затем была зачислена в Педагогический университет, который закончила в 2005 г. Трудоустроилась в детскую школу искусств, с работой справлялась, охотно занималась с детьми, нравилась в них развивать творческие способности. Стала писать картины маслом (пейзажи, портреты на дому). Еще во время обучения в колледже начала встречаться с молодым человеком, общалась с ним около 5-6 лет, но впоследствии рассталась с ним, узнав о его изменах. После расставания длительно не спешила заводить новые отношения, несмотря на настойчивые ухаживания одногруппника, стремилась поддерживать с ним дружеское общение. Через некоторое время отношения приобрели романтический характер, пациентка чувствовала себя влюбленной, считала его близким по духу. Однако вскоре молодой человек прекратил с ней общаться, не отвечал на телефонные звонки, объясняя это тяжелой болезнью. В октябре 2006 г. скоропостижно скончалась мать пациентки, тяжело переживала утрату, отказывалась принять факт смерти, начала задаваться вопросами о смысле жизни. Некоторое время спустя узнала о смерти новорожденного ребенка у своей подруги. В феврале-марте 2007 г. - о смерти своего молодого человека от онкологического заболевания. Данные известия произвели еще более гнетущее впечатление на пациентку, усугубив ее состояние. С этого времени стала замкнутой, часто испытывала тревогу, нарушение сна, плаксивость, высказывала идеи вины (обвиняла себя в смерти матери, друга), периодами обвиняла близких в ее неудачах, считала, что отец и сестра "лезут в ее личную жизнь". Уволилась с работы, т.к. часто слышала от детей на уроках рассказы о родителях, из-за чего "было обидно". Написала большой портрет матери, часто просматривала материалы о смерти, некрологи, много времени проводила в Интернете. Осенью 2007 г. вновь устроилась на прежнюю работу преподавателем, примерно с января 2008 г. считала, что на нее навели порчу (например, подруга через "слоника, привезенного из Таиланда", вспоминала давние обиды (преподаватель выставил "тройку", одноклассница в 3 классе во время игры ударила ее в висок и т.д.), считала, что сестра - "ведьма". Говорила близким, что "чувствует запах смерти" в подъезде, где умерла мать от сердечного приступа. С 20 января 2008 г. плохо спала ночами, практически не питалась, плакала, выглядела встревоженной, возбужденной. 26 января 2008 г. попала в Кировский РОВД, где сестре объяснили, что пациентка шла в неадекватном состоянии по проезжей части от Лагерного сада до ул.Нахимова, вела себя нелепо. Сообщила, что проглотила кольцо, в связи с чем была доставлена в ОКБ в отделение интенсивной терапии и реанимации, где была проведена ларингоскопия с целью извлечения кольца. Была выписана 28.01.08 из ОКБ с диагнозом "Инородное тело верхней трети пищевода, осложнение: локальный эрозивный эзофагит". Была доставлена в приемное отделение НИИПЗ, была госпитализирована.

Психическое состояние: При поступлении выглядела растерянной и напряженной, с подозрением осматривалась по сторонам, к чему-то прислушивалась. Выражение лица было застывшим, испуганным. Движения заторможенными. Во время беседы сидела в однообразной позе, скрестив руки на груди. На вопросы отвечала после длительной паузы, медленно, продуктивному контакту практически была недоступна в связи с загруженностью болезненными переживаниями. Ответы были односложными, часто формальными, не могла объяснить своего поведения, жалоб не предъявляла. Была ориентирована во времени, месте пребывания. В последующем сообщала, что "жена брата - цыганка, наложила порчу", предполагала, что в нее вселилась умершая мать и оказывала воздействие изнутри, что ощущала тепло в области сердца. Проглоченное кольцо объясняла: "то, что свято, должно быть внутри". Считала, что ее все принимают за другого человека, подают ей тайные знаки, оказывают влияние на ее действия. Сообщила, что во время учебы испытывала воздействие со стороны одного из преподавателей колледжа, считала, что он проводит над ней гипноз, способен читать ее мысли. Перед поступлением видела сестру "как мертвую". Получала лечение: рисперидон 6 мг/сут., феварин 150 мг/сут., циклодол 4 мг/сут., омез 1 капс. 2 раза в день 5 дней; купирование галоперидолом 20 мг/сут., реланиум 20 мг/сут., феназепам 1 мг на ночь. С диагнозом Острое полиморфное психотическое расстройство с симптомами шизофрении.

Электрофоретический анализ распределения белков сыворотки крови методом вертикального электрофореза выявил наличие белковых полос в областях, соответствующих молекулярным массам 65 и 38 кДа. В областях, соответствующих молекулярным массам 128, 114, 88, 32 и 21 кДа, белковые полосы отсутствуют.

Способ достаточно прост в осуществлении, необходимо лишь наличие камеры для постановки вертикального электрофореза в ПААГ любой фирмы. Обычно метод электрофоретического разделения белков в ПААГ используют все среднеоснащенные биохимические лаборатории. Все используемые реактивы очень дешевы, для определения наличия белков с искомой молекулярной массой необходимы только маркеры молекулярных масс. Метод позволяет одновременно анализировать от 12 до 24 больных, затраты времени при этом составляют с учетом подготовки камеры для электрофореза около 2-х часов.

Литература

1. Психиатрия / М.В. Коркина, Н.Д. Лакосина, А.Е. Личко, И.И. Сергеев. - М.: Изд-во МЕД-пресс-информ, 2006. - 576 с.

2. Hashimoto M, Rockenstein E, Crews L, Masliah E. Role of protein aggregation in mitochondrial dysfunction and neurodegeneration in Alzheimer′s and Parkinson′s diseases. Neuromolecular Med. 2003; 4(1-2): 21-36.

3. Ещенко, Н.Д. Биохимия психических и нервных болезней. Избранные разделы: Учебное пособие / Н.Д. Ещенко - Санкт-Петербург: Изд-во С.-Петерб. унта, 2004. - 200 с.

4. English, J.A. The Neuroproteomics of Schizophrenia / J.A English, S.E. Lakhan, A.S. Kramer // Biol Psychiatry. - 2010, №10. - S.692-693.

5. Lakhan, S E Schizophrenia proteomics: biomarkers on the path to laboratory medicine? / S E Lakhan // Diagnostic Pathology. - 2006, №27, S.11-13.

6. Prabakaran, S. 2-D DIGE analysis of liver and red blood cells provides further evidence for oxidative stress in schizophrenia // S. Prabakaran, M. Wengenroth, H. Lokstone // Journal of Proteome Research. - 2007, №6. - S.141-149.

7. Domenici, E. Plasma protein biomarkers for depression and schizophrenia by multi analyte profiling of case-control collections / E. Domenici// PLoS. - 2010, №5. - S.30-32.

8. Чуркин, А.А. Краткое руководство по использованию МКБ-10 в психиатрии и наркологии. / А.А. Чуркин, А.Н. Мартюшов. - М.: Изд-во Триад-X, 1999. - 232 С.

9. Гланц, С. Медико-биологическая статистика / С. Гланц. - М.: Изд-во Практика, 1999. - 459 с.

10. Боев И.В., Золотарев С.В., Боев О.И., Ягода С.А. Кухарова Т.Г. Патент на изобретение «Способ дифференциальной диагностики психических расстройств эндогенного, экзогенного и психогенного происхождения на основе регистрации электродермальной активности» N 2272074, опубл. 04.04.2011. Бюл. N 8.

11. Вовин Р.Я., Иванов М.В., Акименко М.А., Разоренов Г.И., Разоренова Т.С., Мазо Г.Э. Патент на изобретение «Способ диагностики эндогенных психозов» N 2153290, опубл. 27.07.2000. Бюл. N 2.

Лабораторный способ дифференциальной диагностики эндогенных психозов, характеризующийся тем, что проводят одномерный электрофорез сыворотки крови больных и оценивают электрофоретический спектр распределения сывороточных белков и при выявлении белков с молекулярной массой 128, 114, 21 кДа диагностируют параноидную форму шизофрении, при выявлении белков с молекулярной массой 88 и 32 кДа диагностируют простую форму шизофрении, а при выявлении белков с молекулярной массой 65 и 38 кДа диагностируют острое полиморфное расстройство.