Способ оценки психосоциального профиля личности

Способ оценки психосоциального профиля личности

Иллюстрации

Показать все

Реферат

Изобретение относится к области медицины, в частности к психологии, и может быть использовано для индивидуальных и массовых исследований в сфере социологии и менеджмента.

Актуальность способа

Актуальность исследования обусловлена глобальными трансформациями экономических, политических и социальных процессов, происходящих в настоящее время в современном обществе, сопровождающихся мощными социальными кризисами, реформированием экономики, коренными изменениями в массовом сознании. Все вышеперечисленное актуализирует всплеск иррациональных установок, пытающихся посредством медийных презентаций компенсировать социальные процессы, как на уровне общества, так и на уровне личности. В этом контексте усложняется социализация личности, которой приходится сталкиваться с глубокими изменениями базовых ценностей на уровне общества и, как следствие, проблемами их усвоения.

Понятие социализации было введено в психологическую науку А. Бандурой [2] и понималось как усвоение социальных норм. Анализ научных взглядов на феномен социализации демонстрирует отсутствие согласованности относительно данного понятия как в зарубежной, так и в отечественной психологии. Выделяя различные стороны данного феномена, исследователи дробят целостный феномен на отдельные компоненты. Так в подходе символического интеракционизма под социализацией понимается результат социального взаимодействия субъектов и выработка внутренних регуляторов поведения. Представители гуманистической школы акцентируют внимание на самоактуализации личности, а в необихевиоризме социализация трактуется как социальное научение индивида. Аналогичную полисемантичность мы наблюдаем и в отечественной научной психологии, затрагивающей проблемы социализации. Социализация приравнивается к становлению индивида, при котором происходит разрешение противоречия между социальным и биологическим (Б.Г. Ананьев). Последователи теории деятельности делают акцент на трудовой функции социализации. А.А. Налчаджян [8] рассматривает социализацию как процесс адаптации, в результате которого личность обретает определенный статус. Таким образом, небольшой экскурс в научное поле социализации показывает, что данное явление многоаспектно и обусловлено различными факторами и основаниями.

В этом контексте интерес представляют работы, отражающие факт наличия глубинных основ социализации личности (А.С. Маленко, Е.Ю. Зарубко и др.). Так в своей диссертационной работе С.А. Маленко [9] успешно доказывает, что сценариями индивидуального и коллективного взаимодействия являются имажинативные бессознательные древние представления, содержащиеся в мифах и фиксирующиеся в образно-символических представлениях. Что позволяет говорить о существовании ролевых инвариантных образов, сопровождающих жизненный процесс человека и его социализацию: рождение, детство, молодость, зрелость, старость, смерть. В наших ранних работах была показана идентичность личности к архетипическому и мифологическому образу [12; 13; 14]. Было доказано, что процесс восприятия мифологических персонажей опосредствован системой семантических конструктов, включающих психоэмоциональное состояние, бессознательное отношение к своему Я-образу, интенцию в отношении себя (желаемое Я) и актуальную потребность [13; 14]. Связь мифологических конструктов и социализации подчеркивается рядом русских мифологов. Так отечественный исследователь мифов А.Н. Веселовский [4] считал, что миф возник в результате установления социально-психологических отношений, а отождествление с природными явлениями психических свойств опосредовано проекцией последних в природу. Хотя современники и подвергают критике мифологические концепции ученых прошлых веков, тем не менее в их понимании возникновения мифа также лежит социально-психологический подход. Б.Н. Путилов [17] характеризует миф как сосредоточие существенной ментальной части жизни общества, связанной с ситуациями и действиями, повторяющимися регулярно, вербально закрепленных. При этом автор подчеркивает, что сюжеты, мотивы, образы, язык обязаны своему происхождению в первую очередь мифологическим традициям. Е.М. Мелетинский [11] также рассматривает образование мифа сквозь призму социальных отношений. Считая миф глубоко социальным явлением, автор утверждает, что «мифы и обряды обращены к индивидуальной психике человека главным образом в плане приспособления индивида к социуму <…>, миф занят гармонизацией взаимоотношений социальной группы с природным окружением» [11, с. 170].

В процессе жизнедеятельности человека мифы претерпевают трансформацию в былины, сказки, а последние в свою очередь в литературные произведения, кинопродукцию (фильмы, мультфильмы, рекламные ролики и т.д.). Причиной такой трансформации сказок, былин В.Я. Пропп [18] считает окружение, в котором создавались и бытуют эти произведения. Вместе с тем мы находим в любом из сюжетов инвариантную линию, которая, по мнению В.Я. Проппа, являет собой первичную форму - архаичное представление. Эта составляющая, отмечает А.В. Чернышев [19], создает законченный художественный образ в современных медиапрезентациях, что и обеспечивает им запоминаемость. При этом автор считает, что архетип «…связан не с психологическим образом коллективного бессознательного, а с единством многообразия социальных форм взаимодействия людей с природой и друг с другом» [19, с. 10].

Таким образом, резюмируя вышеизложенные соображения относительно индивидуального и коллективного взаимодействия человека, необходимо отметить их опосредованность инвариантными глубинными детерминантами, которые имеют различное название: архетипы (К.Г. Юнг), инвариантные образы (Е.Ю. Артемьева), ядерные структуры (С.Д. Смирнов, B.В. Петухов), обобщенные категории (Е.Ю. Зарубко) и т.д. Так Е.Ю. Зарубко [6] доказала в прямом и обратном эксперименте (на материале пяти основных категорий Помощь, Агрессор-Жертва, Исцеление, Искушение, Убежище/Дом), что в обыденном сознании содержатся архетипы или категориальные структуры, представляющие сценарии взаимодействия. Схожее представление о детерминации социального взаимодействия архетипическими структурами в рамках философского знания предложено C.А. Маленко [9]. Напомним, что автор утверждает о существовании сценариев индивидуального и коллективного взаимодействия, обусловленных первичными имажинациями, которые в свою очередь связаны с образно-символическими моделями развития сознания. Эти модели и воплощают мифологический смысл в сценариях взаимодействия, транслируя опыт предков. Автор отмечает, что все множество содержаний сознания и деятельности может редуцироваться к нескольким моделям социального взаимодействия, имеющим архетипический характер и тяготеющим к основным мифологическим линиям.

Бессознательные структуры впервые были описаны К.Г. Юнгом, в дальнейшем получили теоретическое осмысление в работах М. Элиаде, Дж. Кэмпбелла, Э. Ноймана, Е.М. Мелетинского и др. авторов, которые изучали теоретические аспекты архетипов в различных контекстах. Сам автор [21] говорил о достаточно большом количестве архетипов, но тем не менее выделял главные: Эго, Персона, Тень, Анима, Анимус - архетипы структуры психики; Великая Мать, Великий Отец, Божественный Ребенок, Мудрый Старец, Трикстер - архетипы коллективного бессознательного. При этом, по мнению автора, все архетипы так или иначе должны быть представлены в структуре личности. В случае же выраженности одного архетипа - можно говорить о «захвате» архетипом субъекта или о его доминировании, что может сопровождаться различными нарушениями в психики и кризисными явлениями. По мнению К.Г. Юнга архетипы символизируют, прежде всего, образы и в меньшей степени сюжеты, что затрудняет их описание с точки зрения доминирования в психики личности.

Различные авторы, следуя К.Г. Юнгу, определяют виды архетипов, описывая и характеризуя их. Анализ приведенных авторами типологий архетипов демонстрирует некоторые различия. Так, например, J. Beebe [22] предлагает типологическую модель восьми архетипов, связывая их с четырьмя функциями (мышление, интуиция, ощущение и чувство), а также с двумя основными аттитюдами - экстраверсия/интроверсия. В результате J. Beebe выделил восемь архетипов: четыре архетипа индивидуальности - Герой/Героиня для передней функции (сознательная доминирующая), Отец/Мать для второй функции или «вспомогательной» функции, Младенец/Девственница для третичной функции, Анимус/Анима для подчиненной функции (бессознательная); четыре теневых архетипа, противоположных индивидуальности (с такими же функциями, но с противоположным аттитюдом) - Оппозиционная личность (Персона) противоположна Герою/Героине, Старик/Ведьма противоположны архетипу Отец/Мать, Трикстер - Младенцу/Девственнице и Демоническая Индивидуальность (Тень) - Анимусу/Аниме.

Еще одну оригинальную типологическую модель архетипов выдвигают К. Пирсон и М. Марк [10], которые проецируют архетипы через категорию мотивации в четырех квадрантах, расположенных на пересечении двух осей - Стабильность/Мастерство и Принадлежность/Независимость, четыре группы архетипов, являющихся, по мнению авторов, наиболее важными для выполнения четырех базовых человеческих потребностей (табл. 1).

У каждого архетипа М. Марк и К. Пирсон выделяют несколько уровней и теневой аспект. При этом авторы отмечают, что архетипы, имея положительную и отрицательную сторону, могут делать жизнь индивида более насыщенной либо захватывать личность, активизируя ее теневую сторону.

Предложенная авторами модель активно используется в рекламе и менеджменте и на ее основе А.В. Чернышевым [19] в рамках диссертационного исследования было дано определение содержания архетипов, соответствующих различным историческим типам русской культурной традиции, с целью выявления тенденций использования архетипов в пространстве современной телерекламы. Многомерный контент-анализ 145 текстов русских народных сказок позволил автору классифицировать архетипические образы русской культурной традиции (табл. 2).

Дж. Ш. Болен [3] рассматривает мужские и женские архетипы в контексте мифологии в основном греческой. Для мужских архетипов автор предлагает архетипы царя, врага, вестника, воина, любовника, ремесленника, танцора и т.д., а также подразделяет всех мужских богов на две большие группы: боги отцы и боги сыновья. Исследуя женские архетипы, она делает акцент на архетипе Мудрой Старухи, разделяя богинь по основанию мудрости: Метида - прикладная мудрость; София - духовная мудрость; Геката - интеллектуальная мудрость; Гестия - умиротворенная, зрелая мудрость. Кроме того, что Дж. Ш. Болен делит богинь по разным видам мудрости, она еще их подразделяет по архетипически социальным ролям: мать, дочь, жена, сестра, соперница, феминистка, стратег, любовница, творец и т.д. При этом автор отмечает их психологические проблемы и сильные стороны.

О.К. Агавеляном, С.Б. Перевозкиным и Ю.М. Перевозкиной [1] было осуществлено корреляционное исследование вербальных и визуальных характеристик архетипов, полученных на основе частотного и сопоставительного анализов, которое позволило выделить два основных полюса архетипов. Первый включает в себя архетипы Мать/Отец, Герой/Дева и Ребенок, положительное начало личности. Второй полюс включат их теневые аспекты Старик/Старуха, Враг/Ведьма и Трикстер, которые отражают более иррациональные, негативные характеристики, несущие в себе оттенки зла.

Для каждого архетипа были определены вербальные характеристики. Архетипы женского позитивного начала обладают такими характеристиками, как красота, забота, нежность, доброта. Негативный аспект отличает злость, мудрость, старость. Архетипы мужского позитивного начала включают силу, ум, справедливость, красоту, храбрость; негативное начало - мудрость, силу, злость, хитрость, коварность. Архетип самости: позитивный аспект - веселый, милый, беззаботный; негативный аспект - хитрый, веселый, смешной, ловкий, подлый, лживый, двуличный.

Таким образом, приведенные выше типологии бессознательных детерминантов личности показывают, что в целом авторы сходятся на том, что существуют бессознательные компоненты, которые обуславливают поведение индивида.

В свете вышесказанного мы приходим к пониманию того, что существуют некие базовые модели, которые пронизывают всю человеческую жизнь и определяют его взаимодействие с окружающим миром. Вместе с тем мы приходим к мнению, что эти глубинные модели нельзя обозначить как архетипы в юнгианском понимании, поскольку есть некоторые расхождения, на которых необходимо остановится. Прежде всего, это само определение архетипа, в строгом смысле означающее неуловимый, незаполненный образ, который каждый наполняет сам. Тогда как глубинные модели социального взаимодействия должны быть по возможности конкретизированы и несут в себе основы ролевого поведения личности на каждом возрастном этапе.

Кроме того, архетипов, как указывал К.Г. Юнг [21], может быть бесчисленное множество и они отражают как основные человеческие роли, так и ситуации и объекты мира (например, архетип дома, архетип дороги, архетип возвращения, архетип матери и т.д.). В то же время глубинные социальные модели должны отражать основные социальные роли, зафиксированные на протяжении истории человечества в памятниках культуры - мифах и сказках. Более того, архетипы не поддаются научному изучению, т.к. по мнению швейцарского аналитика эти родоначальные структуры имеют духовный характер, выходящий за пределы эмпирического мира.

Таким образом, можно дать определение ролевых импозит как основных ролевых образов, участвующих в межличностном взаимодействии, восприятии мира субъектом и себя в нем, определяющих психосоциальный облик личности, воздействуя на склонности, настроения, намерения, интересы и т.д. [15].

Намерение взять латинское слово impositio, первичный, основной, в качестве базовых моделей взаимодействия, по мнению Ю.М. Перевозкиной [15], обусловлено необходимостью указать на определенные ролевые основания, не вполне соответствующие обычному способу восприятия архетипического. Латинская терминология дает возможность сравнить и оценить различные более или менее точные эквиваленты, существующие на этот счет в западной и отечественной науке. Выбор этих двух слов для обозначения глубинных оснований межличностного взаимодействия стал необходим, когда автором было обнаружено, что более невозможно пользоваться термином архетип. Это ни в коем случае не означает критики в адрес тех, кого обычное словоупотребление устраивает. Однако, в общепринятом понимании речи этот термин является эквивалентом чего-то нереального, чего-то, что находится за пределами бытия и существования. Но это не соответствует исследуемому и обсуждаемому нами феномену, который имеет существенные отличия от архетипа, поэтому нам надо было найти другой термин, чтобы не ввести в заблуждение наших читателей.

Учитывая, что процесс коллективного и индивидуального взаимодействия пронизывает всю жизнь каждого индивида, то в рамках построения модели ролевых импозитов Ю.М. Перевозкина указывает на возрастной критерий. Иначе говоря, человек входит в процесс взаимодействия в каждом возрасте с различных позиций: ребенок, подросток, взрослый, старик. Еще одной осью построения импазо-ролевой модели автор определяет гендерную дифференциацию, нашедшую яркое отражение в мифах. В данном случае необходимо отметить древнее разделение мужского и женского начал и наполнение каждого определенным мифологическим содержанием и функциями. Так, в диссертационном исследовании Ю.М. Перевозкиной [13] было показано разделение и взаимодействие мужского и женского аспектов при построении мифологического пространства. В принципе мифы имманентно содержат половую дифференциацию, слияние которой происходит в священном союзе - иерогамусе: солнце в громовой борьбе побеждает Зиму и, торжествуя свою победу, проливает на землю долгожданное тепло, сопровождаемое оплодотворяющими дождями, порождающими жизнь. Мужчина в древности нес в себе рациональный принцип, преобладание интеллекта над эмоциями - дух, небо, свет, гора, остроконечное, тогда как женщина олицетворяла пассивность, эмоциональную, чувственную жизнь - душа, земля, тьма (Тиамат - богиня хаоса и соленных вод, прародительница мира шумеро-аккадский мифологии) глубокое, пещера, темная вода.

Учитывая, что, как было показано выше, в основе социального взаимодействия лежат глубинные базовые модели, экспликацию которых мы находим в мифах, то при понимании ролевых импозитов необходимо отметить еще один фактор - связанная с ними основная линия поведения - мифологический мотив и деструктивность во внутриличностных и в межличностных взаимоотношениях, выражающуюся в теневых аспектах личности. В проведенном О.К. Агавеляном, С.Б. Перевозкиным и Ю.М. Перевозкиной [1] исследовании было показано наличие двух аспектов при восприятии бессознательных детерминантов психики: положительное начало личности и деструктивное теневое начало, отражающее иррациональные, негативные характеристики, несущие в себе оттенки зла.

Таким образом, Ю.М. Перевозкина [15] предлагает разделять все импозиты по следующим осям: оценка (светлое-темное), пол (женское-мужское), возраст (старое-молодое), содержащие мифологические мотивы и образы. На основании представленных выше типологий и выделенных критериев автором был дан сопоставительный анализ глубинных образов у различных авторов, который позволил ей определить 10 ролевых импозитов с их основными линиями поведения: Мать (заботится), Отец (управляет), Старуха (помогает), Старец (обучает), Дева (подчиняется), Герой (побеждает), Ведьма (околдовывает), Враг/Трикстер (бунтует, дурачится), Девочка и Мальчик (играет).

Кроме того, что архетипы непознаваемы и не дифференцированы в сознании в отличие от импозитов, Ю.М. Перевозкина пишет о необходимости отметить еще одно отличие архетипов и ролевых импозитов. Идентичность к архетипу приводит к невротизации личности, К.Г. Юнг называет этот процесс «захватом». Тогда как при идентичности субъекта к когерентному (согласованному с полом и возрастом) импозиту приводит к адекватному восприятию своей социальной роли и успешной социализации. Хотя К.Г. Юнг [21] и отмечает, что позитивный процесс соединения с архетипом возможен посредством индивидуации (осознание архетипа). Данное событие автор называет активизацией архетипа, которая, с точки зрения К.Г. Юнга, может быть задана извне событием или человеком. В нашем случае идентичность с импозитом может быть и не осознанной, например в случае с ребенком, когда рефлексия еще не развита. Аналогичная ситуация может быть и у взрослого человека, которому достаточно того, что на данном этапе он реализует определенную социальную роль, соответствующую его возрасту и полу, при этом он может не осознавать данного факта и быть успешно социализированным.

Предполагается [15], что импозиты должны быть представлены в структуре личности в равной степени, но при этом может быть выражен один импозит, соответствующий полу и возрасту индивида. В случае не совпадения импозита половозрастному диапазону предполагается деформация личности, невротизация, расстройства, деструкции, в том числе и совершение правонарушений. В работе Н.В. Дмитриевой, Л.С.Качкиной и Ю.М. Перевозкиной [5] были показаны особенности девиантного поведения осужденных, которым свойственно выраженность защитных механизмов по типу компенсации, замещения, негативная оценка мира, конфликтность, внешний локус контроля и т.д. Данные особенности, по мнению авторов, мешают адекватной социализации личности осужденного и приводят к нарушениям режима содержания в исправительных учреждениях.

Выявленная тенденция оказывается ведущим способом социальной деформации имагинативных содержаний, а также единственной формой структурирования индивидуальных и коллективных отношений. В то же время, единственным гармонизирующим основанием оптимизации бессознательных, имагинативных способов социального взаимодействия остается миф, рассматриваемый в контексте символического сбывания сознания посредством архетипических образов осуществления коллективного опыта. Схожее предположение мы находим и у С.А. Маленко [9], утверждающего, что успешная социализация базируется на балансе наличного социального «исполнения» и архетипическими конструкциями.

Говоря о процессе социализации, необходимо обратить внимание еще на один аспект - сферы социализации. Е.В. Змановская [7], выделяя социальные и индивидуальные проявления дезадаптации, обозначает жизненно важные сферы, в которых проявляется дезадаптация в качестве хронической или выраженной неуспешности. Такими сферами, по мнению автора, выступают семья, работа, межличностные отношения, секс. Указанное позволяет предположить, что в каждой из четырех сфер может быть один из 10 импозитов в большей степени, чем в остальных.

Сущность изобретения

Известен способ «ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ТЕСТ НА ОСНОВЕ ИЗОБРАЖЕНИЙ» ЕР 1410366 [24], включающий предъявление испытуемому лицу первоначального (избыточного) набора ситуационных картин (персонажей), выбор испытуемым лицом наиболее соответствующего личности испытуемого определенного заданием из первоначального набора картин меньшего количества картин и числовую обработку результатов выбора.

Известный способ не обладает очевидностью предъявляемого материала, что позволяет более объективно проводить исследование психологического профиля личности.

Недостатком известного способа является низкая эффективность интегральной оценки психологического профиля личности, так как изображения показывают слишком конкретную жизненную ситуацию, на восприятие которой наложен личный опыт тестируемого.

Известен также «КЛИНИЧЕСКИЙ ЦВЕТОВОЙ ТЕСТ» М. Люшера [23], позволяющий дифференцированно описать различные жизненные сферы человека и особенности сложившихся отношений, как с самим собой, так и с другими людьми, предрасположенность к психосоматическим заболеваниям, наличие конфликтов и пути к их разрешению.

Тест представлен в двух вариантах: краткий и полный. При применении краткого варианта используется набор (таблица) из восьми цветов: серого (условный номер - 0), темно-синего (1), сине-зеленого (2), красно-желтого (3), желто-красного (4), красно-синего или фиолетового (5), коричневого (6) и черного (7). Полный вариант цветового теста Люшера («Клинический цветовой тест») состоит из восьми цветовых таблиц.

Процедура тестирования состоит в упорядочении цветов испытуемым по степени их субъективной приятности. Инструкция предусматривает просьбу отвлечься от ассоциаций, связанных с модой, традициями, общепринятыми вкусами и возможность выбора цвета, только исходя из своего личного отношения.

Обработка результатов полного варианта цветового теста Люшера производится в 3 этапа:

1. Присвоение «функциональных знаков» - интерпретация значений цветовых пар и отдельных цветов в зависимости от занимаемых ими позиций в цветовом ряду содержится в «оценочной таблице 8-ми цветов». Кроме нее, при оценке цветовых выборов испытуемого рекомендуется использовать таблицу «актуальных проблем», содержащую интерпретации цветовых пар, составленных из цветов, обозначенных функциональными знаками «+» и «-», т.е. наиболее симпатичных и несимпатичных для испытуемого.

2. Определение сумм цветовых колонок - подсчитываются суммы каждой из 4-х «цветовых колонок».

3. Построение «куба» - если одна из колонок теста получила знак «+», а другая «-», проводится анализ результатов методом «куба». В «кубе», по мнению Люшера, воспроизводится динамика конфликта, который возникает в результате «неудовлетворенного притязания» [+], то есть фрустрации потребности, что вызывает первичную защиту или компенсацию фрустрации (-) в виде отказа от данной потребности.

Недостатком способа является трудоемкость обработки результатов, также вызывает сомнение однозначность процедуры цветового ранжирования, как единственно возможного способа выявления типа отношения к цвету, а следовательно, и «цветового типа» личности.

Наиболее близким к заявляемому способу оценки личности является «СЦЕНОТЕСТ» [20] - медикопсихологический метод диагностики и терапии, который способствует пониманию психических установок испытуемого по отношению к людям и предметам окружающего мира, познанию структуры личности испытуемого, его мироощущения, талантов, осознаваемых склонностей и черт характера.

Техническое решение данного способа заключается в том, что пациенту предлагается построить на игровом поле что-то, что прямо сейчас приходит в голову, из стандартизированного материала, комплект которого включает гибких кукол высотой 7-15 см, среди них 8 кукол-«взрослых» и 8 кукол-«детей», а также множество дополнительного символического материала (животные, деревья, цветы, машины, афиши, предметы личного ежедневного пользования). Пациент разыгрывает сцену отношений с окружающими в пространстве специального игрового поля. В ходе процедуры по схеме фиксируется, какие роли испытуемый дает куклам, какими качествами и именами он их наделяет, как они ведут себя в игре по отношению друг к другу (осанка, жесты, образ жизни, который испытуемый демонстрирует опосредованно через определенные отношения к другим фигурам и с помощью дополнительного материала). Законченная пациентом сцена фотографируется или зарисовывается. После чего осуществляется интерпретация результатов, основанная на образном представлении сцены игрового поля и наблюдений исследователя за процессом построения сцены пациентом.

К недостаткам данного способа оценки можно отнести следующее: трудоемкость процедуры исследования в связи с обилием дополнительного стимульного материала, несущего символическое значение, требующего непрерывного, тщательного наблюдения со стороны исследователя и фиксации особенностей обозначения и расстановки стимульного материала испытуемым; длительность временных затрат (от 10 мин до часа), пациенту предлагается самостоятельно определить время построения сцены; интерпретация результатов требует высокой профессиональной подготовки и развитой интуиции исследователя.

Техническим результатом изобретения является повышение эффективности и объективности интегральной оценки психосоциального профиля личности.

Технический результат достигается тем, что способ оценки психосоциального уровня взрослых с помощью проективного теста «Калейдоскоп», включающий выполнение задания испытуемым (тестируемым лицом), в том числе предъявление испытуемому лицу первоначального набора фигур (фигурный ряд из 10 человеческих фигур), расстановки их на цветовых полях по степени привлекательности и математическую обработку результатов выбора, характеризуется тем, что предъявляемые фигуры представляют визуальное отображение тестируемых ролевых импозитов, причем испытуемому предлагается выбрать из всего фигурного ряда четыре фигуры в последовательных пяти (мини) сериях (представляющих личностную сферу, семейную сферу, межличностную сферу, профессиональную сферу, интимно-сексуальную сферу, табл. с 3 по 7), выбирая из полного набора три фигуры с субъективно положительной характеристикой (приятных) и одну фигуру с субъективно отрицательной характеристикой (неприятную), и расставить их на цветовое поле (фиг. 3), состоящее из четырех цветовых квадрантов (синий, зеленый, красный, желтый), по степени субъективного предпочтения фигуры и ее субъективного соотношения с цветом, первыми на цветовые квадранты выставляются фигуры с субъективно положительной характеристикой, последняя (на оставшийся цветовой квадрант) выставляется фигура с субъективно отрицательной характеристикой (каждая фигура может быть поставлена только на один цветовой квадрант). Длина всех пяти (мини) серий меньше общего количества фигур, причем фигурам, выбранным во всех мини-сериях первыми, присваивается наибольший балл, фигурам, выбранным впоследствии, присваиваются убывающие баллы в соответствии с очередностью выбора, а наименьший балл получает фигура с отрицательной характеристикой (неприятная). Количество баллов можно распределять от 1 до 4.

После пяти (мини) серий проводится одна (макро) серия (представляющая общий личностный профиль, табл. 8), причем испытуемому предлагается выбрать из всего фигурного ряда (10 фигур) последовательно девять фигур (как только выбрана фигура ребенка одного пола, фигура ребенка другого пола убирается из фигурного ряда и испытуемый не имеет возможности ее выбирать), по степени субъективного предпочтения (первой выбирается наиболее привлекательная фигура) и расставить их последовательно на цветовое поле, состоящее из круга с девятью цветовыми сегментами (серый, синий, зеленый, красный, желтый, фиолетовый, коричневый, черный, белый, фиг. 4), в соответствии с субъективным соотношением фигуры и цветового сегмента (каждая фигура может быть поставлена только на один цветовой сегмент).

Длина первых мини-серий (количество выбираемых фигур с положительной и отрицательной характеристикой) может быть принята равной 4, причем в каждой мини-серии первому выбранному персонажу присваивается 4 балла, второму выбранному персонажу присваивается 3 балла, третьему выбранному персонажу присваивается 2 балла, а четвертому выбранному персонажу присваивается 1 балл. Длина последней макросерии (количество выбираемых по субъективному предпочтению фигур) может быть принята равной 9, причем первому выбранному персонажу присваивается 9 баллов, второму выбранному персонажу присваивается 8 баллов, третьему выбранному персонажу присваивается 7 баллов, четвертому выбранному персонажу присваивается 6 баллов, пятому выбранному персонажу присваивается 5 баллов, шестому выбранному персонажу присваивается 4 балла, седьмому выбранному персонажу присваивается 3 балла, восьмому выбранному персонажу присваивается два балла, а девятому выбранному персонажу присваивается 1 балл.

В соответствии с присвоенными баллами строится психосоциальный профиль ролевых импозитов по каждой (мини) серии и по (макро) серии. В (мини) серии фигура, получившая наибольшее количество баллов (4 балла), будет являться ведущим импозитом, две фигуры с баллами 3 и 2 обозначаются как сопутствующие импозиты, и наконец, самая последняя выбранная фигура с баллом, равным 1, выступает в качестве подавляемого импозита (фиг. 1). В (макро) серии фигура, получившая наибольшее количество баллов (9 баллов), будет являться ведущим импозитом, две фигуры с баллами 8 и 7 обозначаются как сопутствующие, три фигуры с баллами 6, 5 и 4 выступают в качестве ресурсных импозитов, две фигуры с баллами 3 и 2 являются предподавляемыми импозитами, и наконец, самый последний выбранный импозит с баллом, равным 1, выступает в качестве подавляемого импозита (фиг. 2).

Была определена проверка на очевидность восприятия стимульного материала испытуемыми (N=252, в возрасте от 20 до 53 лет, 100 мужчин и 152 женщины, различных профессий, образование высшее и среднее). Полученные результаты подвергались статистической обработке с использованием программ Statistic for Windows 10.0 и «Psychometric Expert 6». Для окончательных выводов использовались только значимые результаты. Результаты показали, что более 90% испытуемых называют фигуры в соответствии с их ролью (табл.9).

Валидность по критерию предполагала соответствие результатов тестирования, полученных с помощью методики «Калейдоскоп», психосоциальным признакам, выявленным с использованием других методик (эмпирическая валидность). Валидность по критерию была установлена при помощи следующих методик: 13 PF Е (Сокращенный вариант личностного опросника Р. Кэттелла), РВД (Определение ролевых позиций в межличностных отношениях), FES (Шкала семейного окружения), МИРП (Методика исследования ролевых паттернов отношения к Другому взрослого человека).

По результатам проверки была обнаружена статистически значимая взаимосвязь между выраженностью ролевых импозитов и признаками используемых методик (р<0,05), на основании которых был составлен эмпирический конструкт (табл. 10).

Стимульный материал и стандартизированная схема исследования гарантирует сопоставимость результатов исследования. Указанные параметры тестирования позволяют точно провести тестирование при достаточной простоте расчетов. Обработку результатов возможно производить с помощью компьютера. Использование компьютерных информационных технологий позволит облегчить пользование тестом и расширить возможную аудиторию тестируемых.

Пример использования изобретения

Предлагаемый способ содержит 10 фигур, выполненных из полимерного материала, представляющих 10 ролевых импозитов - глубинных ролевых оснований личности, и два цветовых поля - квадратное поле для пяти мини-серий, состоящее из четырех цветных квадрантов (синий, зеленый, красный, желтый, см. фиг. 3), и круглое поле для одной макросерии, состоящее из девяти цветовых сегментов (серый, синий, зеленый, красный, желтый, фиолетовый, коричневый, черный, белый, см. фиг. 4). Основную часть стимульного материала составляют 10 фигур, среди которых восемь взрослых (четыре мужчины и четыре женщины) размером 10 см и две фигурки ребенка девочки и мальчика размером 5 см (пример изображений приведен фиг. 5). Каждая фигурка соответствует ролевому импозиту, за исключением импозита ребенка, на который приходится две фигурки (мальчик и девочка). Фигурка взрослой женщины в зеленом платье со светлыми волосами, собранными в пучок, и сложенными на уровне живота руками соответствует ролевому импозиту матери, характеризующемуся заботливостью, добротой, желанием помогать другим, иногда навязывающей свою заботу. Фигурка взрослого мужчины в сером пиджаке со сложенными руками на животе соответствует ролевому импозиту отца, осуществляющему руководство окружающими, принятие на себя ответственности, склонность к контролю окружающих. Фигурка пожилой женщины с морщинистым лицом в черном платье и сером платке с руками, сложенными на уровне живота, соответствует ролевому импозиту старухи, наводит на мысль об ушедшем времени, обращенная к внутреннему миру, отречение от мирской суеты и посвящение себя духовному. Фигурка пожилого мужчины с морщинистым лицом, в сером свитере и серых брюках, опирающегося одной рукой на трость и второй рукой, осуществляющей назидательный жест, соответствует ролевому импозиту старца, демонстрирующему мудрость, уверенность, учит окружающих, наставляя их на «путь истинный», проявляет спокойствие и терпение в конфликтных ситуациях, назидателен и догматичен. Фигурка молодой девушки в белом платье со светлыми волосами, заплетенными в косу, прикладывающую одну руку с цветком к груди, отражает ролевой импозит девы, целомудренной, покорной, ей свойственна в межличностных отношениях несамостоятельность. Фигурка молодого мужчины в коричневой куртке и синих джинсах, зафиксировавшего руки в карманы, соответствует ролевому импозиту героя, стремится защитить окружающих от реального или придуманного им врага, умеет выбирать цель и достигать ее, потребность быть лучшим и одержать победу. Фигурка молодой женщины с черными волосами и украшениями, руки упираются в бока с широко расставленными локтями, с ярким макияжем, соответствует ролевому импозиту ведьмы, с развитым духом соперничества, мстительна, яростна и коварна, сексуальна, неутолима в желания, соблазнительница, околдовывает в интимных отношениях. Фигурка мужчины в черном костюме, лицо которого закрывает хитро улыбающаяся маска, соответствует ролевому импозиту трикстера, характеризующемуся безответственностью, нарушением закона и морали, легко и непринужденно завязывает отношения с окружающими, может дурачиться, обладает изрядным остроумием, склонен к вакханалиям, распутник, движимый похотью и импульсами тела без самоконтроля или достоинства. И наконец, две фигурки детей, улыбающаяся девочка в цветастом платье и улыбающийся мальчик в голубых брюках и зеленой в клеточку рубашке, соответствуют ролевому импозиту ребенка, с окружающими ведет себя непосредственно, спонтанен, любит играть, при этом интересен сам процесс, а не результат, подвержен эмоциональным волнениям, выр